Некоторые охотники очень хорошо подражают голосам диких уток и подманивают их без манка, просто с помощью губ и сложенной раструбом ладони, однако научиться этому довольно трудно, поэтому для манки уток лучше пользоваться специальными манками. При наличии хоть сколько-нибудь развитого слуха научиться пользоваться ими может каждый охотник. Наиболее многочисленными видами водоплавающей дичи на наших водоемах обычно являются чирки. При умении их подманивать можно всегда обеспечить приличную охоту, тем более что именно чирки особенно азартно идут весной на голос своей самочки.
В продаже хороших Чирковых манков нет; выпускаемые нашей промышленностью, как правило, не дают верного звука, часто засоряются и ломаются. Поэтому для охоты лучше самодельные манки, хотя их изготовление и требует значительных затрат времени.
|
Рис. 13. Манки:
а — чирковый; б — кряковый; 1, 7 — рупор; 2 — мундштук; 3 — пищик; 4 — клинышек; 5, 9 — язычок; 6 — желобок; 8 — кольцо |
Чирковый манок (рис. 13) состоит из рупора 1, пищика 3 и мундштука 2; пищик, в свою очередь,— из клинышка 4, язычка 5 и желобка 6. Наиболее простой чирковый манок изготовляют следующим образом. Оболочечную пулю калибра 7—8 мм с закругленным концом, но можно и остроносую (типа винтовочной), стачивают сбоку примерно на '/г толщины, вытапливают на огне свинец и оставшуюся оболочку подчищают внутри наждачной бумагой. Из тонкой латунной пластинки (0,1—0,2 мм) вырезают язычок таких размеров, чтобы при наложении на пулевую оболочку он полностью закрывал ее спиленную часть. Оболочку с наложенным сверху язычком плотно вставляют в половинку обычной катушки от ниток (открытым концом внутрь катушки) на глубину 5—6 мм и закрепляют в ней специально вырезанным деревянным клинышком. Клинышек должен быть по длине вдвое короче оболочки пули (желобка), а по толщине и форме сечения достаточным для того, чтобы надежно удерживать желобок в катушке, крепко прижимать к нему язычок и полностью закрывать остающуюся над желобком и язычком часть отверстия катушки. Выступающий из катушки
конец желобка и покрывающего его язычка должен быть свободен от клинышка на 7—10 мм.
Полученный пищик нужно взять в губы так, чтобы свободные концы язычка и желобка находились во рту, и дуть в него; воздух, проходя сквозь желобок, колеблет пластинку язычка и создает звук. Для придания этому звуку тона, необходимого для манки чирка (напоминающего голос чирковой уточки), следует удлинить или укоротить свободный конец желобка и язычка, т. е. вдвинуть оболочку пули в катушку более или менее глубоко, изменить толщину язычка или слегка отогнуть вверх его свободных! конец. Толщину пластинки язычка можно изменить с помощью наждачной бумаги или концентрированной азотной кислоты (опустить на несколько секунд). В последнем случае пластинку обязательно после кислоты нужно опускать в воду.
Настроить манок, добиться нужного звучания — наиболее кропотливая часть работы. Когда пищик начинает издавать нужные звуки, его закрепляют в рупоре, которым может служить латунная гильза калибра 12—16 мм с отпиленной шляпкой, а также любая другая металлическая или пластмассовая трубка или раструб. С другой стороны надевают мундштук, который может быть изготовлен из латунной гильзы, но на один калибр больше. У этой гильзы шляпку не отпиливают, а лишь просверливают гнездо для капсюля.
Собранный таким образом манок вполне пригоден для охоты, но имеет ряд недостатков. Во-первых, мундштук часто соскакивает с рупора и, во-вторых, деревянные части манка (катушка, удерживающая пищик, клинышек последнего), намокнув от воды или попадающей на них слюны, набухают, в результате чего звук манка меняется и его приходится снова настраивать. В промежутках между охотами манок высыхает, и снова требуется настройка. Поэтому лучше, если кольцо, удерживающее пищик и клинышек, выполнены из металла или пластмассы, а мундштук не просто надевается, а навинчивается на рупор. Чтобы избежать необходимости брать в рот медь, конец мундштука или весь его лучше делать пластмассовым, костяным или роговым.
Окончательная настройка манка, как и овладение умением с его помощью подражать голосу чирковой уточки, возможна только в угодьях. Слыша голоса живых птиц, подобрать нужный тон и характер звука значительно проще. Люди, лишенные слуха, пользоваться манком не могут, так как не слышат разницы между голосом птицы и теми звуками, которые они извлекают с помощью манка и которые часто не только не могут подманить селезня, но, наоборот, угоняют и того, который просто сел бы к подсадной или чучелу.
Успех охоты с Чирковым манком почти полностью зависит от умения охотника. Хорошо овладев этим искусством, можно подозвать чирка даже на лужу, заставить его сесть почти на сухое место, заманить в шалаш или посадить после сделанного по нему же неудачного выстрела. Особенно хорошо чирки идут па манку не с прилета, а после того, как самочки отобьются на гнезда. Правда, при существующих сроках охоты этот период наступает уже после ее закрытия.
Очень любопытно наблюдать за тем, как ведет себя подсевший селезенчик. Вот-вот надеясь увидеть уточку, он принимает самые неожиданные позы, красуется и гордится, то дергая головкой, то плавая на боку, то вытягиваясь по воде. Если у охотника высажено чучело чирковой уточки, селезенчик часто пробует его топтать — эффект бывает просто уморителен.
Я никогда не забуду одну из своих первых, еще детских весенних охот. Мы были без подсадных, вдвоем в одной лодке на Тековских озерах возле Вологды. Манил чирят мой отец — великий искусник этого дела. Три или четыре зари подряд к нам непрерывно подлетали и подсаживались чирки. Стрелять приходилось чуть ли не каждые 10—15 мин, и убили мы очень много.
С помощью крякового манка можно манить селезней широконоски. Если манок взять в губы со стороны раструба и отрывистыми короткими вдохами втягивать через него воздух, то раздаются звуки, очень напоминающие голос широконоски. Селезни этого вида подсаживаются на такой крик довольно охотно, хотя имитирует он голос самца, а не самки.
В охотничьих магазинах почти всегда имеются манки под крякву. Они бывают деревянные и пластмассовые (см. рис. 13,6), причем первые лучше по прочности и звучанию. Кряковый манок состоит из рупора 7, кольца 8 и язычка 9. При соответствующих настройках и умении они вполне пригодны для подражания голосу кряковой утки и, следовательно, для подманивания матерого селезня. Однако подсадная подзывает и сажает селезня значительно лучше, чем это может сделать охотник с помощью манка. Кроме того, услышав из шалаша звуки манка, многие подсадные начинают хуже работать, поэтому на охоте с ними манком лучше не пользоваться.
При отсутствии подсадных манок может сослужить хорошую службу. Нужно только помнить, что кряковый селезень гораздо осторожнее и подозрительнее чирка, он очень чутко улавливает малейшую фальшь в звуке ман-ка, а еще более в характере воспроизводимого крика. Заподозрив что-то, он к шалашу не сядет и даже не налетит близко, поэтому манить его нужно очень умеренно и осторожно. Заметив или услышав голос селезня, следует 1—2 раза крякнуть в манок и замолчать. Селезню этого достаточно, чтобы заинтересоваться и совершенно точно определить местонахождение источника звука. Если селезень не подлетает, крик можно повторить, но опять очень умеренно. Лучше манить тогда, когда сам селезень подает свой голос или раздается какой-нибудь посторонний звук — шум ветра или проходящего вдали поезда, крик журавлей и др. В этом случае селезню труднее разобрать фальшь и неточность подражания. При такой чуткости селезня никогда не следует имитировать утиную осадку.
Таким образом, наличие на охоте крякового манка необходимо. Всякая охота полна случайностей — подсадная может отказаться работать или погибнуть; в этих случаях только наличие манка позволяет продолжать охоту.
За время моих охот у меня, к счастью, не возникало необходимости заменять манком подсадную, но стрелять подсевшего на манок матерого на какой-нибудь луже, например во время тяги вальдшнепа, приходилось не раз, и всегда эта возможность была очень приятна.
Особенно интересен был случай, происшедший со мной в Белоруссии. Я возвращался с тетеревиного тока; было уже совсем светло. Над торфяниками кувыркались и визжали чибисы, с дребезжаньем падали вниз токующие бекасы. Внезапно я заметил одиночного крякового селезня, который, низко пролетев над лугом, залощил и опустился шагах в двухстах от меня, на маленький торфяной карьер. Место было совершенно открытое, других карьеров и даже луж кругом не было. У меня и мысли не возникло о возможности подойти или подманить этого матерого. Усевшись покурить на гребне осушительной канавы, я просто от нечего делать достал из сумки манок и крякнул, а потом стал следить за большой стаей турухтанов, появившихся вдалеке. Прошло минут пять, и вдруг до моего слуха донеслось близкое шарпанье. Я повернулся — шагах в двадцати среди выбитых коровами кочек пешком ковылял, переваливаясь и вытягивая шею, зеленоголовый красавец. Для него оказалось достаточно одного вскрика, чтобы совершенно точно прибежать к месту раздавшегося звука. Если бы он подлетел, то, конечно, меня заметил бы, но он прибежал по земле, за что и поплатился. Я успел схватить ружье, выстрелить и убить его на подъеме.